Дорогие сестры и братья!
Церковь закрыта, но, тем не менее, звучат проповеди, орган и колокол!
Колокол говорит нам, что богослужение не прекращается. Орган дает нам надежду и мужество, утешение и силы идти дальше. И не только членам общины, но даже тем, кто привык смеяться над религией и верующими. Церковь во все дни одним своим видом напоминает, что нужно помогать и поддерживать друг друга, проявлять доброту и внимание, заботу, доброжелательность, милосердие.
Страстная пятница и Пасха – это не просто особые дни церковного календаря. Это взгляд за пределы. За пределы земной жизни, за пределы смерти, за пределы надежды. И этот взгляд открывает нам поначалу пугающий, но, в конце концов, наполняющий невероятной радостью свет Божьей любви. Свет самой вечности, такой недоступной и такой близкой. Особенно в эти дни…
Страсти Христовы и Его Воскресение – это огромный вызов нашим привычным представлениям, обычному здравому смыслу и даже традиционной религиозности.
Воскресение Христа – это нечто абсолютно новое, невиданное и неслыханное доселе. Христос не возвращается к обычной земной жизни, но переходит на совершенно неизведанный для нас уровень бытия – за пределами жизни и смерти.
Любые наши слова и понятия оказываются здесь недостаточны и бессильны. У нас просто нет слов, чтобы обрисовать реальность Воскресения и Воскресшего. Однако важно, что для описания этого абсолютно нового уровня слова: «жизнь», «свет» и «благословение» - все-таки куда лучше подходят, чем, например, «смерть», «страдания», «темнота», «забвение».
Пока мы лишь очень робко, «словно сквозь тусклое стекло» можем предугадывать, какие это жизнь, свет и благословение. Но в своем уповании мы можем дерзко заглядывать за любые положенные нам пределы.
Благодаря Воскресению Христову то, что мы ожидаем в связи с последней положенной нам границей, выражается не словом «небытие», а пусть и банальным, пусть и недостаточно точным, пусть даже и на долю процента не отражающим всю невероятную полноту грядущего, но таким сладостным словом «жизнь»!
Иисус Христос – воплощенный Бог, Господь и Спаситель. Эта мысль стала для нас столь привычной, что мы уже не осознаем до конца того, что совершилось на Голгофе. Бог не превознесен над смертью, Он не выше нее, Он не бессмертное и бесстрастное Высшее Существо большинства религий. Он принял смерть на себя, в себя. Он умер. По-настоящему. И был погребен.
Он разделил нашу судьбу. Целиком и полностью. Для нас смерть – это неизбежность. Не избежал ее и Он.
Соответственно, Воскресение – это не нечто само собой разумеющееся. Воскресение – это не подобие ежегодной весны или некоего «второго дыхания». Не нечто, что само собой следует из божественной природы Христа.
Воскресение Христово разрывает все мыслимые и немыслимые природные, логические, философские и религиозные цепочки. Воскресение – не вопрос аргументации и каких-либо естественных или божественных законов и закономерностей.
Воскресение – это область веры и надежды. Это устремление за пределы всего, что известно нам на земле и на небесах. В этом суть робкой, но одновременно и столь дерзновенной пасхальной радости!
Liebe Schwester und Bruder!
Karfreitag und Ostern sind nicht bloß besondere Tage im Kirchenjahr. Sie sind ein Blick über die Grenzen hinaus. Über die Grenzen des irdischen Lebens, über die Grenzen des Todes, über die Grenzen der Hoffnung. Und dieser Blick eröffnet uns das zunächst erschreckende, letztendlich aber mit unwahrscheinlicher Freude erfüllende Licht der Liebe Gottes. Das Licht der Ewigkeit selbst, so unfassbar und so nahe. Besonders in diesen Tagen…
Christi Passion und seine Auferstehung sind eine riesige Herausforderung für unsere gewohnten Vorstellungen, für unseren normalen gesunden Menschenverstand und sogar für die traditionelle Religiosität.
Die Auferstehung Christi ist etwas völlig Neues, bisher nie Gesehenes, etwas Unerhörtes. Christus kommt nicht zum gewöhnlichen irdischen Leben zurück, sondern geht auf ein für uns völlig unbekanntes Daseinsniveau jenseits von Leben und Tod über.
Alle unsere Worte und Begriffe erweisen sich hier als ungenügend und kraftlos. Wir haben einfach keine Worte, um die Realität der Auferstehung und des Auferstandenen zu bezeichnen. Es ist jedoch wichtig, dass zur Beschreibung dieses absolut neuen Niveaus die Worte "Leben", "Licht" und "Segen" doch deutlich passender sind als beispielsweise "Tod", "Leiden", "Dunkelheit", "Vergessenheit".
Bisher können wir nur ganz zaghaft, "wie in einem trüben Spiegel", ahnen, was das für Leben, Licht und Segen ist. Aber in unserem Vertrauen können wir mutig und sogar verwegen über alle uns gesetzten Grenzen blicken.
Durch Christi Auferstehung ist das, was wir mit der letzten uns gesetzten Grenze erwarten, nicht etwas, was durch das Wort "Nichtsein" zu beschreiben wäre, sondern durch das meinetwegen banale, meinetwegen auch ungenaue und nicht einmal zum Bruchteil eines Prozents die ganze unwahrscheinliche Fülle des Kommenden widerspiegelnde, aber doch so beglückende Wort "Leben"!
Dear sisters and brothers!
Good Friday and Easter are not just special days in our liturgical calendar. They are a look beyond the limits. Beyond the limits of life on earth, beyond the limits of death, beyond the limits of hope. And this look opens up to us – firstly frightening, but finally filling us with an incredible joy – the light of God’s love. The light of eternity itself, so inaccessible and yet so close. Especially in these days…
The Passion of Christ and His Resurrection are a huge challenge to our customary notions, customary common sense, and even traditional religiosity.
The Resurrection of Christ is something completely new, unprecedented and unheard of hitherto. Christ does not return to a usual earthly life, but moves over into a completely unknown level of existence - beyond life and death.
Any of our words and understandings turn out to be inadequate and powerless. We simply do not have the words to describe the reality of the Resurrection and the Resurrected One. At the same time it is important that this new level is much better characterized by words such as "life," "light," and "blessing", than, for example, "death," "suffering," "darkness," "oblivion."
For now we can only very timidly, "as through a glass darkly", begin to make out what this life, light, and blessing are like. But in our hope we can brashly peek around any limitations that stand in our way.
Thanks to Christ's Resurrection that which we can expect in connection with the final limit that is before us is no longer called "non-being;" let it be called instead - even if it is rather banal and inexact, even if it doesn't by a fraction of a percent reflect all the unbelievable fullness of that which is coming - by that sweetest of words: life.