Самый нелюбимый людьми предмет. Многие открыто заявляют, что ему не место в церкви.
Но.
Ни одна наша жертва не превзойдет Агнца, взошедшего на Крест ради нас. И почти никому из нас не повторить движение души вдовы, отдавшей последнюю лепту.
Некогда первые христиане важнейшим пожертвованием считали хлеб и вино, необходимые для св. Причастия. Также общины содержали вдов и сирот, выкупали из плена единоверцев, постепенно обустраивали свои молитвенные залы.
В древних храмах молящихся или обходили с подносом, или они сами приносили свои к алтарю.
Самая известная библейская история о жертвах – про Авраама и Исаака, самая невероятная – жертва мытаря Левия Матфея. В интерпретации Булгакова ей удивился даже Пилат. Самая горькая – Марии, матери Христа… Самая прекрасная – другой Марии, женщины с алавастровым сосудом, полным драгоценного нардового мира, которое она возлила на Голову Христа, жертва любви.
Проклятая жертва – Иуды, отвергшего все, о чем говорил Христос, ради 30 серебренников. По злой иронии судьбы, Иуда и был казначеем маленького сообщества учеников Иисуса. Хотя, казалось бы, у Левия опыт больше.
Именно Иуда больше и злее всех возмущался напрасным тратам мира, которое стоило больших денег. И уже стоял на пороге, чтобы идти путем предательства.
Звенящие мешочки для сбора денег, в которых позванивали монеты, пока его передавали из рук в руки, применялись уже в древней церкви. Часто к ручке крепили колокольчик, чтобы тихим звоном он напоминал погруженному в молитву верующему, что пора развязать кошелек.
Во времена Реформации сподвижник Лютера Иоганн Бугенхаген внес в церковный устав Брауншвейга их обязательное и постоянное использование на каждом богослужении. Мешочки шьют из плотной темной ткани, как правило, бархата, чтобы сделать звон более приглушенным – он не должен отвлекать поющих хорал. И делают крепкий подклад, чтобы не порвались. Для удобства передачи они снабжаются круглым каркасом на горле мешка, к которому крепятся одна или две короткие рукоятки, или одна длинная.
Иногда пожертвования ассоциируются со знаменитой средневековой практикой продажи индульгенций. До сих пор проповеднику Иоганну Тетцелю приписывается фраза о продаже индульгенций, которая гласит, что, как только монета зазвенит в ящике, то бросившему ее простится любой грех, даже если бы он оскорбил Деву Марию. Вряд ли такое мог сказать хороший и ответственный богослов даже того времени, ведь тогда церковь учила, что индульгенции предусматривают избавление от чистилища, но никак не из ада.
Но главное: наши церковные пожертвования имеют совершенно другую природу, другой смысл и другую историю.
Ящики для пожертвований в церквях известны уже в третьем веке. Они получили широкое распространение, когда появились первые храмы. Их изготавливали из железа или латуни. Впоследствии – из дерева. Несколько железных ящиков можно увидеть в зале «Протестантизм» в ГМИР в Санкт-Петербурге. Тяжелые ящики устанавливались у главных дверей. На них или рядом с ними крепилась хорошо читаемая надпись о той цели, на которую собираются деньги.
Тема денег в церкви всегда сложна. Их нужно очень много, чтобы оплачивать все расходы на содержание зданий, священников и работников, на социальную работу, без которой церковь немыслима. Члены общины это понимают, и стараются. Люди, далекие от церкви, считают, что все должно быть бесплатно, не задумываясь о том, а откуда тогда что возьмется. Многие конфликты в общинах напрямую связаны с этими предметами, в которые нужно положить свои кровные, предметами очень важными, но очень сложными для понимания. Людям кажется, что их к чему-то принуждают, даже если они просто видят надпись на ящике. Но все в церкви взаимосвязано, и убранство зала говорит об этом недвусмысленно. Готовясь войти в церковь, человек должен понимать, что в ней действуют свои законы и обычаи, которые не меняются веками. И в которых неизменный смысл. И лучше не входить, чем пытаться на входе навязать церкви свою картину мира и свои – порой весьма произвольные - правила.
Если люди с удовольствием слушают музыку в церкви, смотрят на свечи, бродят с экскурсией по залу, то при намеке на пожертвования, даже если ящик – всего лишь экспонат, им становится некомфортно. И этот маленький церковный предмет портит все удовольствие и впечатление от церкви.
Даже некоторые верующие возражают – мы должны сосредоточиться на проповеди, молитвах и хоралах, а не думать о деньгах и не отвлекаться на поиск кошелька. Деньги для нас – воплощение «бездуховного» материального мира, а церковь - другая реальность, где деньгам не место. Но, так и быть, можно отделаться пуговицей и мелочью, на которую не купить даже спичек. Это правда: многие именно так и поступают, бросая в мешочки для пожертвований копейки или просто посторонние предметы.
В евангелическом церковном праве есть такое понятие – status oeconomicus – главы семейств, на которых возложена обязанность не только наставлять домочадцев в вере, но и содержать церковь. К этому относится и понятие десятины – когда церкви отдается десятая часть всех доходов. Но для тех, кто не чувствует себя в церкви, как дома, это все пустые слова. Пожертвование может обрести любую форму. Время, проведенное на субботнике, поездка к нуждающимся в помощи, лайк или репост в соцсетях, просто участие и искренний интерес к тому, что происходит в общине. Недаром слово «литургия» переводится как «общее дело». Наши таланты, наше время, наши знания – все это звенит в мешочке общины.
Церковь не может без денег. Она всегда была и будет дорогостоящей и нуждающейся. Хотя и может казаться, что деньги – это нечто противоположное Богу. Но на богослужении и других мероприятиях в церкви мы так или иначе вспоминаем и напоминаем о них. И Бог смотрит в наши сердца, испытывая их, когда перед нами возникает мешочек. Почему Христос так почтил лепту вдовы?
Жертва – это не избавление от чего-то незначительного. Это возвращение Богу части того, что Он дарует по своей милости, чтобы жила Его церковь. Он создал и устроил ее из нас - камней живых. Поэтому жертва – это дар самим себе. Кто из вас хотя бы задумался, как живет сегодня церковь? Если она – дом.
Церковь жива отнюдь не снисходительными дарами, отданными «на доброе дело». Особенно в последнее время кажется, что она жива чудом и Божьей помощью. Это изумляет и позволяет не терять надежду. Но если она не сможет выполнять в полной мере свой предназначение служить «малым сим», она перестанет быть церковью. В Крещении и на конфирмации мы даем слово быть христианами, разделять все христианские принципы и ценности. Если мы перестаем быть готовыми содержать свою церковь, наивно надеясь, что кому-то она нужна больше, чем нам, и как-то само получится, мы перестаем быть ее частью.
Есть и обратная сторона, хотя она встречается все реже. Когда верующие считают, что для мира с Богом и своей душой достаточно сделать пожертвование на большую сумму. Есть те, кто выбирает, на какую цель. Есть также те, кто ищет бессмертия в памяти общины, в истории города.
Вдова отдала Богу богово, и обрела Его благословение. Мы смеемся над фарисеями, и часто в проповеди сам Иисус приводит их, как пример отрицательный, но десятина была для них законом, и здесь они могли бы упрекнуть сегодняшних учеников Христа.
Внося пожертвование, мы не должны забывать о себе – как мы это делаем перед Богом и людьми, полезно ли это нашей душе, или мы поглубже заталкиваем свой стыд, свое стеснение, свое неудовольствие? Совсем плохо, если в мыслях о необходимости «тяжкого бремени» мы вообще приходим к выводу, что и в церковь ходить не нужно.
Вдова решила иначе.
Пожертвованиям в церкви, как и многому, что мы познаем здесь, тоже нужно учиться. Каждому – по-своему, исходя из личной ситуации. Это не игра, не случайная прихоть. Дар от сердца, из любви – самый светлый и правильный.
Церкви нужны пожертвования, чтобы дом Божий жил и в нем жили те, кто нуждается в нем – община и все те, кто приходят в церковь, - пусть даже и просто за красивой музыкой или куском хлеба.
